Неточные совпадения
Между тем Катерина Ивановна отдышалась, на время кровь отошла. Она смотрела болезненным, но пристальным и проницающим взглядом на
бледную и трепещущую
Соню, отиравшую ей платком капли пота со лба: наконец, попросила приподнять себя. Ее посадили на постели, придерживая с обеих сторон.
Тут на дворе, недалеко от выхода, стояла
бледная, вся помертвевшая,
Соня и дико, дико на него посмотрела.
Он ничего не мог выговорить. Он совсем, совсем не так предполагал объявить и сам не понимал того, что теперь с ним делалось. Она тихо подошла к нему, села на постель подле и ждала, не сводя с него глаз. Сердце ее стучало и замирало. Стало невыносимо: он обернул к ней мертво-бледное лицо свое; губы его бессильно кривились, усиливаясь что-то выговорить. Ужас прошел по сердцу
Сони.
Через минуту вошла со свечой и
Соня, поставила свечку и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением. Вдруг краска бросилась в ее
бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах… Ей было и тошно, и стыдно, и сладко… Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к столу. Мельком успел он охватить взглядом комнату.
В лихорадке и в бреду провела всю ночь
Соня. Она вскакивала иногда, плакала, руки ломала, то забывалась опять лихорадочным сном, и ей снились Полечка, Катерина Ивановна, Лизавета, чтение Евангелия и он… он, с его
бледным лицом, с горящими глазами… Он целует ей ноги, плачет… О господи!
Совершенное молчание воцарилось в комнате. Даже плакавшие дети затихли.
Соня стояла мертво-бледная, смотрела на Лужина и ничего не могла отвечать. Она как будто еще и не понимала. Прошло несколько секунд.
Соня проговорила это точно в отчаянии, волнуясь и страдая и ломая руки.
Бледные щеки ее опять вспыхнули, в глазах выразилась мука. Видно было, что в ней ужасно много затронули, что ей ужасно хотелось что-то выразить, сказать, заступиться. Какое-то ненасытимое сострадание, если можно так выразиться, изобразилось вдруг во всех чертах лица ее.
Соня начала дышать с трудом. Лицо становилось все
бледнее и
бледнее.
Он проговорил это с видом какого-то подмигивающего,веселого плутовства, не спуская глаз с Раскольникова. Раскольников
побледнел и похолодел, слыша свои собственные выражения, сказанные
Соне. Он быстро отшатнулся и дико посмотрел на Свидригайлова.
Вдруг подле него очутилась
Соня. Она подошла едва слышно и села с ним рядом. Было еще очень рано, утренний холодок еще не смягчился. На ней был ее бедный, старый бурнус и зеленый платок. Лицо ее еще носило признаки болезни, похудело,
побледнело, осунулось. Она приветливо и радостно улыбнулась ему, но, по обыкновению, робко протянула ему свою руку.
Опять он закрыл руками лицо и склонил вниз голову. Вдруг он
побледнел, встал со стула, посмотрел на
Соню, и, ничего не выговорив, пересел машинально на ее постель.
Черная фигура мелькнула еще раз и опустилась, словно присела за постелью
Сони. Только конец ее черной одежды предательски торчит теперь из-за спинки кровати, и Дуне кажется, что
бледные руки незнакомки поднялись над
Соней и легли ей на плечи, на горло, на грудь…
Васса вытянулась еще больше и еще как будто стала костлявее и угловатее… Но еще худее и
бледнее Вассы стала
Соня Кузьменко. Эта — настоящая монашка. Желтая, изнуренная, она бредит обителью, постится по средам и пятницам, не говоря уже о постах, до полуночи простаивает на молитве. Еще больше девочек изменилась Павла Артемьевна, оставившая их для новых среднеотделенок.
И, полный решимости, только слегка
побледнев, он подплыл к крючку
Сони и взял его в рот.
— Nicolas! — только выговорила
Соня, мгновенно
бледнея.
— Это то, то, вот… — сказала
Соня с
бледным лицом и дрожащими губами.
— Ну пускай спит, — сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из
бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с
Соней, несколько раз встававшею и подходившею к ней.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что́ она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться,
Соня,
бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то
бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что́ говорили между собою Николай и Жюли.
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от
Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо
Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его
побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
— Господи, помилуй нас, — твердила она, отыскивая дочь.
Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати,
бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что-то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.